Доживем до зарплаты - Страница 54

– Ирина Валерьевна, кто-нибудь из вашей семьи имеет отношение к журналу «Собачья радость»?

Собеседница широко распахнула глаза:

– Я там уборщицей работаю, а в чем дело?

– Ваша сестра бывает у вас на работе?

– Заходит иногда, а что такое? – окончательно всполошилась женщина.

– Нет, ничего, просто на всякий случай уточняю.

Ну вот, теперь все встало на свои места. Вот только разрежьте меня на кусочки, если я знаю, зачем Елене Толмач понадобилось убивать Веру Субботину! Это выше моего понимания.

Неожиданно Ирина Валерьевна всхлипнула:

– Мне так Ленку жалко! Я надеялась, что хотя бы она одна из нашей семьи пробьется в жизни, будет счастлива. Что же мы все будто проклятые – отец, мать, я? Я ведь чувствую, что вы Ленку в тюрьму посадить хотите…

Мне стало стыдно. Пришла, задаю вопросы, довела человека до слез.

– Не расстраивайтесь, может, еще обойдется, – неубедительно сказала я.

– Самое обидно, что у нее сейчас жизнь наладилась, – тьфу, тьфу, тьфу! – Ирина Валерьевна старательно сплюнула через левое плечо. – Лена встретила положительного мужчину: не пьет, не курит, работает, все в дом. Такой, знаете, заботливый, не позволяет ей тяжелые сумки таскать. Живет с нами, так я про него слова худого сказать не могу. Вон, даже дверь железную в комнату поставил. Может, это ей подарок от небес за все мытарства?

Я удивленно взглянула на собеседницу. Неужели она надеется таким образом разжалобить мое милицейское сердце? Не выйдет. Как правило, в следственных органах работают женщины с неудавшейся личной жизнью. Так что история про то, как убийце парализованных старушек удалось отхватить роскошного мужика, ничего, кроме раздражения, у меня вызывать не должна. И не вызывает!

– Хорошие мужчины на дороге не валяются, – неприязненно заметила я.

Ирина Валерьевна оживилась:

– А этот, представьте себе, валялся! Грибники нашли его в лесу недалеко от МКАД. Без документов, избитый, весь в крови, огромная рана на голове. Вероятно, всю ночь пролежал на холодной земле. Сначала они решили, что он мертв, и вызвали милицию. И уже милиционеры заподозрили, что он, может, еще жив. Отправили его в больницу, в реанимацию. Врачи сказали, что у него нет шансов, но он чудом выжил! Правда, потерял память.

– Что, совсем? – заинтересовалась я.

– Напрочь. Не помнил ни свое имя, ни фамилию, ни адрес. И, уж конечно, не мог сказать, каким образом он оказался в лесу и кто его пытался убить.

– А ваша сестра тут при чем?

– Так Ленка же медсестрой в той больнице работала! Ну, и сначала, наверное, пожалела его. Потом видит – мужчина вроде неплохой, со спокойным характером, без вредных привычек. Вот и решила его взять.

– Как это «взять»? Так просто?

– А кому он еще нужен? Больница ведь не могла держать его вечно. У Степы два пути было: на улицу, в бомжи – или в психушку.

– Степы?

– Ну да, так его решили назвать. Когда Лена называла ему разные мужские имена, он больше всего отреагировал на Степана и Ивана. Наверное, его раньше так звали. Вот он и стал Степаном Ивановичем Толмачом, уже и паспорт получил.

Прямо какой-то сериал!

– Так они с Леной уже поженились?

– Да, три месяца назад.

– А сейчас где Степан?

– В рейсе. Он водителем-дальнобойщиком устроился, мотается по всей стране, зарабатывает на нормальную квартиру. Я же говорю – хозяйственный мужик, Ленке с ним повезло. Хотите посмотреть их свадебные фотографии?

Я кивнула.

Ирина Валерьевна достала альбом.

– Вот. Красавица она тут, правда?

Все невесты – красавицы, это аксиома. Лошадиная физиономия Елены тоже неплохо смотрелась в обрамлении белой фаты. В отличие от многих невест, уже вышедших из юного возраста, Толмач не стала скромничать и надела пышное платье, напоминающее торт со взбитыми сливками.

Степан, с курчавой бородой, в костюме и при галстуке, производил приятное впечатление. У него было немного потерянное выражение лица, но так на собственной свадьбе выглядит почти каждый мужчина.

И тут ко мне во второй раз за сегодняшний день пришло озарение. Хотя я впервые видела лицо Степана, я, кажется, знаю, кто он такой.

Глава 35

Я в смятении топталась около подъезда, раздумывая, что же делать с этим открытием. Бежать в милицию? Но там меня, скорей всего, засмеют. Рассказать все Степану? Неплохая мысль, только боюсь, что, когда он вернется из рейса, будет слишком поздно.

Давешний алкоголик с блаженной улыбкой валялся в снегу. Телогрейка нараспашку, шапка отсутствует. Не околел бы, – вяло подумала я. Впрочем, невелика потеря для человечества.

А вот кто действительно в опасности, так это Вера. Теперь я уверена: убийца предпримет третью попытку! Я должна во что бы то ни стало опередить Елену! Но как? Надо срочно ехать в больницу к Субботиной.

Я решительно направилась к автобусной остановке, но, сделав несколько шагов, остановилась как вкопанная. Да я же не знаю, в какой больнице лежит Вера! И вообще не уверена, действительно ли ее сбила машина! Ведь эти сведения мне рассказала Толмач, а можно ли верить убийце?

В окне на первом этаже громко заплакал младенец. Я слушала его надрывный крик и костерила себя на все лады.

Ну и идиотка же ты, Люся! Другую такую дуру еще поискать! Не записала адрес больницы, не навестила Веру, – даже не позвонила в справочную! Поверила на слово первой попавшейся прохиндейке. А вдруг Толмач уже давно убила Веру, закопала ее труп, а ты, словно безмозглая курица, вторую неделю бежишь по ложному следу? Представляю, как потешалась Елена, слушая твои рассказы о так называемом расследовании! Никогда не прощу тебе, что была такой доверчивой!