Доживем до зарплаты - Страница 47

Я затрусила по улице. Старая куртка не спасала от мороза, холод пробирал до самых костей. Ничего, в метро отогреюсь. Я припустила быстрей, вскоре вдалеке замаячила буква «М». В подземном переходе было немноголюдно, «час пик» давно прошел. Я остановилась около книжного лотка и принялась разглядывать детективы. Рядом другая покупательница выбирала в цветочной палатке букет.

– Этот сколько стоит? А вон тот? – тыкала она пальцем.

– Везде есть ценники, – ответила ей продавщица.

Дама в песцовой шубе мгновенно взорвалась:

– Да я своим глазам не могу поверить, поэтому и спрашиваю! Неужели эти чахлые ветки – пятьсот рублей?!

– Это орхидеи из Испании, – смиренно объяснила цветочница.

– А эти розы, наверное, прилетели с Венеры! Стоят, как килограмм золота!

И хотя покупательница привязывалась не ко мне, я почувствовала, как внутри вскипает раздражение. Чего пристала? Не нравится – не бери! Разве кто-то заставляет?

– Ювелирный магазин находится совсем рядом, – встряла я. – Если поспешите, еще успеете прикупить золотишко.

Песцовая дама огрызнулась:

– Тебя забыла спросить!

– Возьмите хризантемы, они дешевле, – миролюбиво предложила продавщица.

– Мне дерьма не нужно! – высокомерно ответствовала дама, цапнула самый большой букет роз и швырнула мятые купюры на пол: – Подавись, спекулянтка!

Я ожидала, что девушка ответит ей что-нибудь оскорбительное, но та лишь присела на корточки и молча собирала с пола купюры. Когда она поднялась, в ее глазах стояли слезы.

Я принялась утешать цветочницу:

– Не обращайте внимание, мало ли вокруг хамов! Если реагировать на каждого, никаких нервов не хватит!

Мои слова возымели обратный эффект: девушка разрыдалась.

– Вы не представляете, как я устала! – говорила она сквозь слезы. – Все срывают на мне зло, будто лично я «крышую» цветочный рынок в Москве. А я, между прочим, в этом месяце вообще работаю бесплатно.

– Как это?

Она вытерла слезы:

– Да вот так! И в следующем тоже. – Она безнадежно махнула рукой: – Да кому это интересно!

– Мне. Мне очень даже интересно.

Продавщица недоверчиво хмыкнула:

– Такие люди, как я, никого не интересуют. У меня нет ни регистрации, ни медицинского полиса – ничего. И в Москву я «приперлась»…

– Я тоже, – ответила я, – так что мы одного поля ягоды.

– Правда? Ну тогда расскажу.

* * *

Москвичи! Уважайте таджиков, укладывающих асфальт в вашем дворе! Не забывайте – ваши предки начинали так же!

Но у жителей Первопрестольной очень короткая память. «И чего вы все сюда претесь? Москва не резиновая!» За два года пребывания в столице Оксана почти ежедневно слышала подобные высказывания в свой адрес. Иногда она не выдерживала и принималась оправдываться:

– Потому что у нас тяжело жить.

– А нам здесь, можно подумать, легко! – огрызались москвичи и, плотнее закутываясь в шубы, отправлялись в свои теплые уютные квартирки. А Ксюша оставалась торговать на морозе в курточке на «рыбьем меху».

Оксана кривила душой: на ее родине жить не тяжело, а просто невозможно. Маленький шахтерский городок на Западной Украине практически опустел. Шахту закрыли, работы нет, денег тоже, люди падают на улице в голодные обмороки, как во время войны. Оттуда уехали все, кто только мог. Вспоминали адреса дальних родственников, живущих в России, созванивались с бывшими однокурсниками, обитающими в Москве, – и в путь. Те же, у кого не было никаких друзей, отправлялись в Первопрестольную на свой страх и риск. Так поступила и Оксана.

Трудоустройство без трудовой книжки, без выходных и без «больничных» – для приезжих это обычное дело. Вот он, «светлый путь» гастарбайтерши в Москве: сначала наведаться на вещевые рынки, пройтись вдоль рядов, спросить, не требуется ли продавщица. Как правило, девушек охотно берут на работу бравые джигиты из ближнего зарубежья. Условия оплаты: еда и ночлег в квартире этого самого джигита. Обязанности просты: весь день простоять на рынке, а ночью обслужить хозяина в постели. Некоторым работницам удается договориться о небольшой зарплате в 50–100 долларов в месяц, но это зависит исключительно от ее женской хитрости и обаяния.

Следующая ступенька в карьерной лестнице – работа за прилавком. Только прилавок находится на открытом воздухе. Лоток около метро, на нем выставлен нехитрый товар: лезвия, губки для обуви, носовые платки, скотч и прочая мелочевка. Все дешево, китайского производства и низкого качества. Рабочий день ненормированный, от рассвета до заката, пока идут покупатели. Если что-то стянули с лотка, расплачивайся из своего кармана. А в туалет, извини, под себя. А ты как думала? Ведь лоток не бросишь. Хорошо, если рядом торгует мороженщица, и она сможет приглядеть за твоим барахлишком, пока ты отошла пописать. Но если рядом никого нет или ты с соседями не дружишь – тогда запасайся памперсами для взрослых. Заработать можно 100–200 баксов в месяц, при условии, что товар воровали мало.

Своеобразным повышением является «уход под землю» – в ларьки, расположенные в переходах метро. Здесь, по крайней мере, ты укрыта от дождя и снега, а зарплата достигает 200–300 долларов. Ну а 12-часовая рабочая смена, отсутствие естественного освещения и перерыва на обед – это уже мелочи жизни.

В цветочном киоске Оксана работала почти год. Данной торговой точкой, а также всеми аналогичными киосками в районе владел Тимур – упитанный мужчина неопределенной кавказской национальности. Представитель маленького, но гордого народа не баловал своих работниц. Расчет с хозяином происходил лично и ежедневно. В конце смены Ксюша сдавала Тимуру дневную выручку (порой она доходила до 500 долларов), а взамен получала две сторублевые бумажки. Перед праздниками, например, Восьмым марта или Днем всех влюбленных, когда цветы уходили влет, Тимур расщедривался и выплачивал продавщице премию в размере 100 рублей. А чтобы работники не вздумали скрыться с дневной выручкой, он отбирал у них паспорта.